Неточные совпадения
— Я уж знала это: там все хорошая работа. Третьего года сестра моя
привезла оттуда теплые сапожки для детей: такой прочный
товар, до сих пор носится. Ахти, сколько у тебя тут гербовой бумаги! — продолжала она, заглянувши к нему в шкатулку. И в самом деле, гербовой бумаги было там немало. — Хоть бы мне листок подарил! а у меня такой недостаток; случится в суд просьбу подать, а и не на чем.
Даже на наши вопросы, можно ли
привезти к ним
товары на обмен, они отвечали утвердительно. Сказали ли бы все это японцы, ликейцы, китайцы? — ни за что. Видно, корейцы еще не научены опытом, не жили внешнею жизнью и не успели выработать себе политики. Да лучше если б и не выработали: скорее и легче переступили бы неизбежный шаг к сближению с европейцами и к перевоспитанию себя.
Советует еще не потчевать китайцев образчиками, с обещанием, если понравится
товар,
привезти в другой раз: «Китайцы, — говорит он, — любят, увидевши вещь, купить тотчас же, если она приходится по вкусу».
До 600 кораблей увозят и
привозят все эти
товары.
Между прочим, нельзя не
привести дельного его совета: при отправлении
товаров в Китай строго сообразоваться со вкусом и привычками китайцев: сукна, например, и прочие подобные изделия должны быть изготовляемы по любимым их образцам, известных цветов, известной меры.
Был в шестидесятых годах в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили на Старой площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался на это своему барину, рассказав, как и откуда получается купцами
товар. Лужин послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник пришел и доложил, что сегодня рано на Старую площадь к самому крупному оптовику-торговцу
привезли несколько возов обуви из Кимр.
Двор был застроен оптовыми лавками, где торговали сезонным
товаром: весной — огурцами и зеленью, летом — ягодами, осенью — плодами, главным образом яблоками, а зимой — мороженой рыбой и круглый год — живыми раками, которых
привозили с Оки и Волги, а главным образом с Дона, в огромных плетеных корзинах.
И только честной купец успел надеть его на правый мизинец, как очутился он в воротах своего широкого двора; в ту пору в те же ворота въезжали его караваны богатые с прислугою верною, и
привезли они казны и
товаров втрое противу прежнего.
На улицах он чувствовал себя так, точно воргородские люди враги ему: какой-то маляр обрызгал его зелёной краской, а купцы, которым он
привёз свой
товар, желая подшутить над его молодостью, напоили его вином и…
В Белоглинском заводе климат был настолько суров, что огурцы росли только в тепличках и парниках, как это было у Пятовых и Шабалиных, а все остальные должны были покупать привозный
товар. Обыкновенно огурцы
привозили из Кунгурского уезда, как арбузы из Оренбургской губернии, а яблоки из Перми.
Он теперь часто бывал в лавке и собственноручно
приводил все
товары в порядок, при помощи невесток и Нюши; впрочем, последняя главным образом вела торговую книгу.
— Вот тут у меня гуртовщики стоят: их, что ли, порасспросить, — сказал Герасим, умышленно растягивая каждое слово. — Я в этом
товаре толку не знаю. Их нешто
привести — поглядеть.
— Да вот с весны, на чтò кормà дорогие были, мы в Киев с
товаром ездили, в Курском опять до Москвы крупу наложили, так и сами прокормились, и лошади сыты были, да и пятнадцать рублёв денег
привез.
Шульц собственноручно поставил этот картон на окно, у которого обыкновенно помещалась за прилавком Ида. Далеко можно было читать эту вывеску и имя негоцианта Шульца. Впрочем, вывеска эта не принесла никакой пользы. Преемников госпоже Норк Шульц отыскал без помощи вывески и сам
привел их к теще. Заведение, квартира, готовый
товар и мебель — все было продано разом. Старушка удержала за собою только одну голубую мебель, к которой она привыкла.
А бывало в старину
Приведут меня в столовую,
Все
товары разверну...
— Ходкий, неча сказать!.. — захохотал Корней. — Теперь у Макарья, что водке из-под лодки, что этому
товару, одна цена. Наш хозяин решил всего тюленя, что ни
привез на ярманку, в Оку покидать; пущай, говорит, водяные черти кашу себе маслят. Баржа у нас тут где-то на Низу с этой дрянью застряла, так хозяин дал мне пору́ченность весь жир в воду, а баржу погрузить другим
товаром да наскоро к Макарью вести.
— Чтой-то ты, тятенька? — зардевшись, молвила Дуня. — Нéшто ты меня, ровно
товар какой,
привез на ярманку продавать?..
— Отовсюду купцы дочерей да племянниц сюда
привозят, — шутливо продолжал Смолокуров. — И господа тоже; вот и я тебя
привез…
Товар у меня без обману, первый сорт!.. Глянь-ка в зеркало — правду ль я говорю?..
— Нельзя мне нонешний год на караване жить, — прихлебывая чай, отвечал Марко Данилыч. — Дочку
привез с собой, хочу ей показать Макарьевскую. В каюте было бы ей беспокойно. Опять же наши
товары на этот счет не больно подходящие — не больно пригоже попахивают.
Последние на больших лодках спускались по течению реки один или два раза в год,
привозили с собой разные
товары и выменивали их на пушнину.
Трафилось так, что лучше нарочно и первостатейный сочинитель не придумает: благоволите вспомнить башмаки, или, лучше сказать, историю о башмаках, которые столь часто были предметом шуток в наших собеседованиях, те башмаки, которые Филетер обещал принести Катерине Астафьевне в Крыму и двадцать лет купить их не собрался, и буде вы себе теперь это
привели на память, то представьте же, что майор, однако, весьма удачно сию небрежность свою поправил, и идучи, по освобождении своем, домой, первое, что сделал, то зашел в склад с кожевенным
товаром и купил в оном для доброй супруги своей давно ею жданные башмаки, кои на нее на мертвую и надеты, и в коих она и в гроб нами честно положена, так как, помните, сама не раз ему говорила, что „придет-де та пора, что ты купишь мне башмаки, но уже будет поздно, и они меня не порадуют“.
Раз позвал князь к себе в Заборье одного московского купчину обедать: купец богатеющий, каждый год
привозил на ярмонку панского и суровского
товару на многие тысячи: парчи, дородоры, гарнитуры, глазеты, атласы, левантины, ну и всякие другие материи.
Письма от купцов заграничных
привез:
товару просят, Митьку хвалят.
Наконец, 23 февраля 1786 г. Баранщиков, после семи лет отсутствия, вступил в Нижний Новгород, где положение его представляло большие осложнения, так как Баранщикову дело шло не только о том, чтобы здесь водвориться, но чтобы ему сбросили с костей все его долги… Да, он хотел, чтобы с него не взыскивали ни старых долгов, ни податных недоимок, ни денег за кожевенный
товар, который он взял в долг и не
привез за него из Ростова никакой выручки.